На асфальт, испещрённый шинами,

В день погожий и в гололёд

Выходила она с машинами

Из тяжёлых литых ворот.

 

Сани вечные, сани прочные

Волокла испокон веков.

А машины её к обочинам

Прижимали со всех боков.

 

Но однажды

На главной площади,

Мимо клячи стуча, что град,

Пронеслись с бубенцами лошади

Крутогрудые, по три в ряд!

 

Пролетели, а люди ахали:

— Гривы пеною от весла!..

Тут впервые она шарахнулась

И по городу понесла.

 

Из заезженной стала гордою

И рвала удила в бегу,

А мужик матерился в бороду

И шарахался на снегу…

 

Ночью долго уздою звякала,

А когда на овёс легла,

Что/то вспомнить пытаясь, плакала…

И не вспомнила. Не смогла.