На асфальт, испещрённый шинами,
В день погожий и в гололёд
Выходила она с машинами
Из тяжёлых литых ворот.
Сани вечные, сани прочные
Волокла испокон веков.
А машины её к обочинам
Прижимали со всех боков.
Но однажды
На главной площади,
Мимо клячи стуча, что град,
Пронеслись с бубенцами лошади
Крутогрудые, по три в ряд!
Пролетели, а люди ахали:
— Гривы пеною от весла!..
Тут впервые она шарахнулась
И по городу понесла.
Из заезженной стала гордою
И рвала удила в бегу,
А мужик матерился в бороду
И шарахался на снегу…
Ночью долго уздою звякала,
А когда на овёс легла,
Что/то вспомнить пытаясь, плакала…
И не вспомнила. Не смогла.