— Собирайся, сынок, —
Я шепчу, свой платок теребя, —
Вот и вышел твой срок,
Чем могу я утешить тебя?
В свой дорожный мешок,
Что и прадеду правдой служил,
В потайной уголок
Ты иконку мою положи.
Так ушёл и отец
От земных нескончаемых дел,
Он последний венец
На колодец поднять не успел.
Это, сын, не укор.
Это кто-то играет Судьбой.
Взялся ты за топор —
Те же птицы зовут за собой!..
Мы служили Руси,
Той единственной, нашей, святой.
И, кого ни спроси,
Ни под чьей не бывали пятой.
Коль тебя, не дай Бог,
Жизнь погонит в чужие края,
Что же делать, сынок?
Нынче власть на Руси не твоя.
И в иные года
Нас пытали тюрьмой и сумой,
Только ты никогда
Власть не путай с Россией самой.
Не моя в том вина,
Что не стало на свете любви.
А случится война,
Ты уж матери не посрами.
Я прошу об одном,
Зная сердцем, как страшен твой путь:
В уголке потайном
Об иконке моей не забудь.
Среди белых снегов
Не сойти бы мне только с ума…
А колодец чего?
Я дострою колодец сама.