Голубая луна над тыном.
Крынки, полные тишины.
И старушка с тельняшкой сына,
Невернувшегося с войны.
Боль и нежность в глазах раскосых.
Седина по всему виску.
И семнадцать мальчишек босых,
Получивших по лоскутку.
Пахла дымом она и морем,
Якорями, кормой, смолой…
Тот подшитый кусочек горя
В океане всегда со мной.
Волны-идолы пляшут, пляшут…
Не вернусь —
Далеко в селе
Мать разделит мою тельняшку
Всем,
Оставшимся на земле!