Голубая луна над тыном.

Крынки, полные тишины.

И старушка с тельняшкой сына,

Невернувшегося с войны.

 

Боль и нежность в глазах раскосых.

Седина по всему виску.

И семнадцать мальчишек босых,

Получивших по лоскутку.

Пахла дымом она и морем,

Якорями, кормой, смолой…

Тот подшитый кусочек горя

В океане всегда со мной.

 

Волны-идолы пляшут, пляшут…

Не вернусь —

Далеко в селе

Мать разделит мою тельняшку

Всем,

Оставшимся на земле!