Во Дворце творчества детей и молодежи вновь прошел творческий вечер Константина Васильевича Скворцова.Следует напомнить, что Константин Васильевич уже в 1976 году был награждён орденом «Знак Почёта», затем в разные годы становился лауреатом премий имени Фатьянова, Лермонтова, Володина, Алексеева, Твардовского, Аксакова; в 2004-м стал лауреатом народной премии «Светлое прошлое», в 2005-м — он уже лауреат «Большой литературной премии России» Союза писателей России за книгу «Сим победиши!», в 2011-м — Международный славянский литературный форум «Золотой Витязь» отметил его как лауреата за вклад в развитие отечественной словесности и единство славянских народов; в 2014-м стал лауреатом премии форума «Общественное признание»… Это далеко не полный перечень наград.Наверное, к наградам можно отнести и то, что его творчество переводят на разные языки народов мира, и то, что на его поэзии филологи уже защищают диссертации.Впрочем, за границей его творчество не только изучают, но и ценят: в 1989 Константин Васильевич был награждён нагрудным знаком «За заслуги перед польской культурой», а в 1992 Кембриджский университет отметил его званием «Человек года».В театре «Наш дом» г. Озёрска его пьесы ставились неоднократно. Да и наш город Константин Васильевич уже посещал не раз.Собравшимся гостя представил генеральный директор ФГУП «ПО «Маяк» М.И.Похлебаев.В этот вечер звучали не только стихотворения Константина Скворцова в авторском исполнении, но и песни на его стихи в исполнении Иосифа Кобзона, Людмилы Зыкиной, Валерия Ярушина.Была возможность и задать свои вопросы известному поэту, чем озерчане и воспользовались.Например, Георгий Кашков (до недавнего времени возглавлявший литобъединение «Синегорье») спросил:- Вот когда старые песни слушаешь, они отзываются в душе. Сейчас песни пошли совсем не такие почему-то. Может быть, я не прав, но не поются. Что делать, чтобы возродить? Это первый вопрос. А второй – кого вы считаете хорошими поэтами в современной России?Константин Васильевич ответил:- Искусство тогда – искусство, когда оно – не промысел. Мы шли в Союз писателей, чтобы что-то дать. А сейчас молодежь идет, чтобы что-то взять. Вопрос «быть или не быть?» — хороший вопрос, а сейчас главный вопрос «иметь или быть?». Надо найти гармонию между «иметь» и «быть» и будет все нормально. Сейчас на эстраде – шоу-бизнес. А бизнес – это не искусство. Потому и не поется. Душа просит совсем другого.Что касается новых имен… Читаю я много, поскольку вхожу в жюри «Золотого витязя». Могу сделать вывод, что чувствуется влияние Европы. Полностью выхолащивается романтика и преобладает биология. Женщину рассматривают как предмет туалета. Как будто не художник пишет модель, а как будто доктор пишет историю болезни. С точки зрения биологии – все соблюдено, но души там нет. Можно, конечно, сколько угодно винить Запад, но все-таки причину надо искать в себе. Нельзя алгеброй гармонию поверять, надо поверятьее собственной болью, тогда будет все нормально. В этом году «Витязя» получил Александр Орлов, в прошлом году – Александр Логинов, хорошие такие, крепкие поэты. Во все времена было принято входить в поэзию (да и вообще в литературу) на голове. Идет на голове – о! заметили. А сейчас все идут на голове, и чтобы выделиться надо идти на ногах. При нынешней моде на модернизм. Да, это всё необходимо, это нормально для развития слова, но во всем нужна мера. И модернистам сегодня очень сложно, потому что они думают, что они все – первые…Мне как-то Татьяничева сказала: «Писать стихи просто. Нужно знать всё, что создано до тебя и двигаться дальше». А чтобы знать, что было до тебя, надо учиться, учиться и учиться… Как говорил наш классик политический.Вы знаете, сегодня повсюду непрофессионализм. Во всех сферах, не только в литературе. Общая наша беда. И как мы будем выкарабкиваться – не знаю. Будем надеяться. Россия выходила из всяких состояний, может маятник качнется и в нужное положение.* * *В свое время я встречался с режиссером театра «Наш дом» Юрием Петровичем ГОРИНЫМ (приглашенным из Москвы для постановки ряда спектаклей в нашем театре). Та встреча состоялась накануне премьеры его спектакля по пьесе драматурга Константина Скворцова «Иоанн Златоуст». Поэтому и первый вопрос был связан именно с этой работой.– Юрий Петрович, выбор пьесы обусловлен симпатией к творчеству данного автора, или определенным отношением к каким-то христианским ценностям, или неким веянием времени?– Интерес к христианской вере и вообще к религии у меня развивался по нарастающей. С раннего детства. Я рос и воспитывался в те времена, когда мы кричали: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!» Когда мы плакали на его похоронах. Когда мы его обожествляли.И уже тогда вопросы веры нас интересовали. Мы, конечно же, сравнивали генералиссимуса с Богом, и для нас он был, действительно, богом. Но. К 1953-му году (примерно) мы начали понимать то, что его деятельность была связана с ущербностью понимания им вопроса руководства людьми. Он руководил людьми с сатанинским, дьявольским, гнусным началом. (Когда жен сажал в лагеря, чтобы мужья были покорны, и так далее. Это чисто восточные дела).Тогда эта вера разрушалась. Постепенно я начал интересоваться, крещен ли я. По-видимому, крестили. Тем более что отец у меня был сыном служителя культа, а мать была раскулачена из-за того, что их семья имела двух лошадей. То есть семья пострадала от репрессий, и я понимал, что непростая затея была, видимо, с моим крещением.Дальше наступили времена, когда наш народ начали возвращать к религии, и это стало модным. Но. Судьба сложилась так, что в определенном возрасте (это было примерно лет сорок назад, мне тогда было двадцать три года) я познакомился с отцом Николаем, который был мужем учительницы по вокалу шатровской театральной студии, где я учился. Он был другом Владимира Яковлевича Ворошилова, который «Что? Где? Когда?» вел. Тот по первому образованию был театральным художником, по второму – режиссером (окончил Высшие режиссерские курсы). И он дружил вот с этим отцом Николаем (который, кстати, до того, как стать служителем культа, был каким-то научным работником, и, как он говорил, «на него снизошло»).И первое мое ощущение от людей, подверженных религии, я испытал, когда случайно, по разрешению его жены, залез на антресоли, где был его кабинет. Комната в коммунальной квартире, довольно большая и высокая, там были сделаны антресоли, на которых он работал.И когда я залез наверх, я о-бал-дел от того, что эти антресоли были на высоту человеческого роста заполнены летописями, между которыми были очень узкие проходы. Я понял, что все летописи держать не читая — глупо. В его положении. Кроме того, когда с ним доводилось разговаривать, то было чувство, что он понимает что-то такое, слышит что-то такое, видит что-то такое и ощущает что-то такое, что нам недоступно.На меня это тогда произвело ошеломляющее впечатление. Больше того. В то время, когда было преследование служителей культа, большинство из них ходило по миру с одухотворенными лицами. Такого человека спросить «который час?» было неловко, потому что у него на лице отражалась колоссальная сосредоточенность по поводу того, чем он живет.Потом я слышал несколько выступлений по телевидению отца Александра Меня. Это опять навело на мысль, что эти люди – какого-то особого склада.А когда я слушал по радио Пасхальную службу Алексия I (не Алексия II, а еще Алексия I), то, когда он произносил слова «Христо-ос Воскре-е-есе!», он говорил так, что не поверить было в это невозможно!И последнее время я все больше и больше убеждаюсь, что любое таинство церковное подвластно только очень одухотворенным людям. И когда приходишь в церковь, то очень видно, какой священник соответствует своей должности, а какой – не очень. Какому хочется верить, какому не хочется. Это естественно, конечно, разные есть служители церкви, но мне кажется, что с тех пор, как церковь перестала быть гонимой, кадровая политика ее и состав служителей культа несколько понизился. Такое мое субъективное ощущение. Это первая часть ответа на ваш вопрос.Вторая часть состоит из того, что последнее время мы знаем множество произведений искусства, нацеленных на соединение с верой. Но все забывают, что самым мощным на этот счет произведением является пьеса Горького «На дне». Там есть Лука, который занимается тем, что собирает различные способы культовых обрядов, разных вероисповеданий. И пытается, соединив это, воздействовать на людей. И, кстати, достигает в этом колоссальных результатов. Застарелого алкоголика Актера он уговаривает три дня не пить. То есть это почти гипнотическое воздействие. Анне он помогает принять смерть. И так далее. Больше того, он борется со злом непротивлением. И это совпадает с позицией Горького, который примыкал к фракции богостроителей, возглавляемой Луначарским. То есть они пытались соединить коммунистическую идею с христианской. Это бесперспективное занятие, потому что вера христианская не предполагает наказаний, расстрелов и так далее. То есть разные вещи.Спесивцев в Москве (есть такой режиссер) попытался просто поставить Библию. Это не получилось. Есть православный театр «Глас» на Пятницкой улице, который тоже, в общем… Есть володинская пьеса «Мать Иисуса». Неплохая. Есть английская пьеса о воскрешении Лазаря. И так далее, где впрямую библейские тексты перекладываются на язык искусства. И, как показывает жизнь, это совершенно бесперспективное занятие.Театр воздействует на всех людей, которые находятся в зрительном зале. И в театре возможна революция в зале, как это было во времена Свободного театра Антуана во Франции, когда одна половина зала была согласна с тем, что звучит со сцены, другая половина зала не согласна. И они дрались между собой.В церкви это невозможно. Да и не нужно. Церковь воздействует через то, что называется верой. То есть в церковь приходят, в большинстве своем, верующие люди, и поэтому они готовы, организмы их подготовлены к тому, что на них воздействует. Это, конечно, сильно облегчает работу (будем так говорить) служителей культа… И, кстати, мы видим сегодня, что очень многие актеры уходят из мира в Церковь: Екатерина Васильева, мой друг Олег Севастьянов, Иван Охлобыстин и другие.О чем это говорит? Что сродни понимание озарения у церковников и у людей искусства. К чему это я говорю? Это вторая часть ответа на ваш вопрос.Третья часть. Оказывается, есть драматург Скворцов, который пишет в стихах на церковную тему, не перекладывая в драматургические тексты Библию или Евангелие, а беря за основу жития святых. Задуматься о том, чем святой отличается от не-святого, и заставляют произведения драматурга Скворцова.И если задать себе провокационный вопрос: почему в театрах широко не идут его пьесы? Я отвечу: потому что над ними нужно так думать и так глубоко проникать в то, что там происходит, что не всем это досуг. Не у всех до этого доходят руки. «Скорее! Скорее! Скорее!» Мы живем в потоке, в производстве. Не до этого.Я полгода дозревал до того, чтобы понять, о чем там речь. И не потому, что я дурак и мне это недоступно, а потому, что я вынужден был пропустить это все через себя. Пропустил и понял, что дело это – богоугодное. Что дело это достаточно благородное, с моей точки зрения, чтоб я на это тратил силы и умение. Вот три ответа на ваш вопрос.* * *Да, до произведений Константина Скворцова надо дорасти. Впрочем, и они сами по себе помогают расти читателю. Если, конечно, читатель сам готов к этому…Александр Волынцев |
