***
Когда на слово
ставится печать
сургучная, коричневого цвета,
вскричи, Россия,
есть о чем кричать –
нет у тебя ни одного поэта.
По анонимкам льстивых подлецов
мы все ушли
из этой жизни рано –
задавлены, как Николай Рубцов,
отравлены, как Вячеслав Богданов.
Нам всем дано
свершить священный круг.
Никто из нас
сойти с него не в силе.
И, наколовшись на горячий юг,
остановился
Федоров Василий.
Поэту гроб привычен, как кровать,
никто подмены
не заметил даже.
Поэты
не хотели умирать,
но ведь всегда помощники на страже.
Мой анонимщик, господин гарсон,
напиться крови жаждущая птица.
Я бы назвал все это
странным сном,
но ведь такое даже не приснится.
1975