ПЛАТФОРМА
(Сибирская история)
* * *
В снегах затерянную керь
Пронзает поезд шпагой длинной…
Им поднятый
От спячки зимней
В тайге
Кругами ходит зверь
Ты не найдешь его следа, А он глядит
Горящим оком,
Как факелы коптящих окон
Проносят мимо поезда.
От искр шипящих не бежит, — Он смотрит с завистью из рощи, Как громыхает средь урочищ
Ему неведомая жизнь.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Где ночью белою
И днем,
Как флаг на мачте в пене шторма, Таблица с надписью:
«ПЛАТФОРМА»
Скрипит под желтым фонарем, — Там,
Нахлобучив башлыки, Стоят,
Как вехи верстовые, Затянутые постовые,
Примкнув холодные штыки.
Пред ними, Пьяный завсегда, И в день простой,
И в божий праздник С нагою саблею Урядник,
Качаясь, ходит к поездам.
Ему давно за пятьдесят,
Но он еще служака липкий, И промороженные крики
В сивушном воздухе весят:
Не полк, а бабы! Тыща бед! Равняйсь, халеры! Ухо в ухо!
Чего выпячиваешь брюхо
На службе царской, дармоед?!
И для закваски
Дав туза
В живот,
Туда ж и саблей тычет,
Пока не превратятся в бычьи
Степана синие глаза.
Его не обошли ростком, И потому
Себе на горе, Степан
В построенном заборе
Торчит заметным бастрыком.
И что ему солдатский стяг, Когда б к земле,
До дел крестьянских,
А вдоль вагонов арестантских
Пущай казаки постоят…
Дождавшись смены кое-как
Степан
От проклятой сторожки
По выбитой в снегу дорожке
Идет в мерцающий кабак.
Еще привычно смотрят вниз, — В кармане гривенник, —
Не тыщи. Спешит,
Не замечая нищих. Служивый все же..
— Сторонись!.. Кабак дымит. Кабак поет.
И Дарья,
Что у лавки штофной, Обтянутая тонкой кофтой
В резные кружки водку льет.
— Степан!
Служивый, твой черед!..—
У Дарьи свой закон в питейке, — Глотка
Не выдаст без копейки
И деньги загодя берет.
Под вечер
Ладный при свече
В кабак входил порядка стражник, А в ночь выходит
Горький бражник
С понурой песней на плече.
Глотая воздух на ходу, Бредет домой тропою пешей, Стучит винтовкой,
Словно пешней, —
По народившемуся льду.
Ворота палкой понужнув, — Он стаскивает в низкой хате Детей напуганных
С полатей,
С кровати — сонную жену.
И в доме
Раздается гул,
Как будто лис вошел в курятник, — То Степа сроит караул,
Которому он сам — урядник!
— Казаки! Слухайте меня.
Равняйсь, халеры! Ухо в ухо!
Чего выпячиваешь брюхо?!.
— Нельзя… Беременная я…
— Казаки! Стервы!
Враг не спит.
Россия требует отваги…
А Петька без штанов на шланге, Как заяц стрелянный вопит.
— Казаки!
Брюхо греть не срок!..—
И рвет Степан рубах удавки,
Но робко
Притулившись в лавке,
Вдруг засыпает , как сурок.
А утром,
Шаря в полумгле, Он
Вместе с горькою колодкой
Стопу монет берет на водку
На чистом тесанном столе. Таща винтовку за ремень, Шагает мрачный за ворота, Ни новых троп,
Ни поворота
И под ногами наст — кремень…
ГЛАВА ВТОРАЯ
В тайге
Кругами ходит зверь.
И славой ратною палимы
Казаки
Пролетают мимо, —
Несутся лошади в карьер.
А Степа Трудится зазря, Ни эполет,
Ни лент наградных… Все та ж платформа, Да урядник,
Да скрип истошный фонаря.
Но он прилежен (Видит Бог), — Ни к улице,
Ни в буераке
Не допустил ни разу драки, Никто из ссыльных не убег.
Проходят мимо поезда… Вдруг видит он:
С вагоном рядом Казаки бают, — Непорядок, —
Ему положено туда.
Пред ними, Шапку заложив, Не барин,
Не мужик досужий
С понятьем говорит о службе, И казаки
не спорят с ним. А что не сабля —
Ярый жёг…
Степану б их пугнуть, Да слово
Он любит сам, (Лишь было б ново)
и потому встает в кружок.
Россия зреет, словно рожь,
И нам идти с косой по гонам !..
(Не арестантского вагона
А то же говорить хорош…)
И кто-то
Подал тайный знак, —
Что, мол, помочь такому нужно.
— Эй, раскошеливайся, служба,
Да падай к пятаку пятак.
Бренча монетами, Идет
Папаха черная по кругу, И звон идет
На всю округу,
Как — будто колокольня бьет!
А завтра
Всполошится власть…
Идет папаха важным паном, И открывает пред Степаном
Свою отчаянную пасть.
Степан
Зажал свой капитал
На штоф зеленый — чистоганом, — Ведь он
Ни нищим, ни цыганам
Еще копейки не давал.
Эй, казаки,
Вы — простаки, Вы б лучше
пропились на квасе, Но вроссыпь,
Как уДарьи в кассе, Лежат в папахе медяки.
Степан простите не простак, Не декабрист какой, —
Он пахарь,
Да вот беда,
Что под папахой
Сам разжимается кулак…
Он нищим не давал вовек, И в щедрости
Не видит выгод, — Не жалко денег, — Душу выгреб
Ему заезжий человек.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В тайге
Кругами ходит зверь. Своя дорога у Степана, И он,
Дозор окончив рано,
В кабак выталкивает дверь. Кабак дымит.
Кабак поет. И Дарья,
Что у лавки штофной
Обтянутая тонкой кофтой
В резные кружки водку льет.
Когда был Степа холостой
Не водкой
Прогонял он скуку… За деньгой
Запускает руку… Поди ж ты!
А карман пустой!..
— Степан, служивый!
твой черед! —
У Дарьи
Свой закон в питейке, —
Глотка не выдаст без копейки
И деньги загодя берет.
Степан
Ее не слышит слов — Нахлынуло
Души смятенье
Внезапно,
Словно вихрь метельный,
И сердце снегом занесло.
И кажется, Что медяки Звенят, Что
топоры на плахе…
совсем не так, Как в той папахе,
Что подносили казаки.
«Россия зреет, словно рожь,
И нам идти с косой по гонам!» — Лишь вспомнит
встречу у вагона, —
Степана сковывает дрожь.
Ему не спрятать наготы
Ни гонором,
Ни шуткой резвой… И в кабаке
Немой и трезвый
Он ждет привычно темноты.
Кабак
На снег бросает свет… Степан
Идет через деревню,
Оставив за тяжелой дверью
Насмешки,
Пущенные вслед.
В оврагах
Пенится вода,
Льды поднимаются, что тесто… В душе Степана
Тоже тесно
От злости ярой и добра.
А под ногами наст-кремень. Ни новых троп,
Ни поворота.
Степан идет в свои ворота, Таща винтовку за ремень.
А в низком доме
У реки
Уж третий час, наверно, кряду
Равненье держат
«Казаки», Которым
Сам Степан — урядник…
Глухая ночь — Никто не спит. Луч от свечи
В стеклянной фляге Колышется… Петро на фланге
С картонной саблею сопит.
Степан
На странный караул
Глядит
Недоуменным взглядом… А в тишине
За стенкой, рядом,
Весна готовит свой разгул.
— Чего, родные, сторожим? — Спросить он хочет,
Но невольно
Лихое:
— Разойдитесь! Вольно!.. —
Сказал, вдруг, голосом чужим…
…И видят только образа, Что он встает,
Идет к порогу,
Выходит, молча, на дорогу, И ночи не глядит в глаза.
А там,
Где рельсы носят гром, Где флагом белым
В пене шторма
Таблица с надписью:
«ПЛАТФОРМА»
Скрипит под желтым фонарем.
Там,
Нахлобучив башлыки, Стоят,
Как вехи верстовые, Затянутые постовые, Примкнув холодные штыки.
Степан идет в снегу порош, И слышит,
Как стучат вагоны:
— Россия
Зреет, словно рожь,
И нам идти по дымным гонам!..
1961—1969 гг.