ВИСЯЧИЙ МОСТ
1
Людьми забытые места… Звенят деревья в синих латах. Иду,
У каждого листа
Особый
Одичалый запах.
Пестрит последняя шуга —
Весны, сгорающие свечки.
Кустов тяжелых жемчуга
Легко нанизаны на речки.
Как удалые рыбаки,
Засуетившись на рассвете,
Меж черных веток
Пауки
Латают порванные сети.
Мои заветные места!..
Здесь ветер бьется о каменья. Здесь
у Висячего моста
Смолою тянет от селенья.
Он по ночам скрипит, А днем
Парит
Торжественно и тихо, Когда-то
Сплавщики на нем,
Крича, Раскачивались лихо.
Он от дороги за версту. И те,
Что из деревни родом,
Давно не ходят по мосту,
А — по камням осклизлым, Бродом.
Висят высоко над водой
Моста заржавленные тросы. Его
Недоброю молвой
Помянут люди,
Если спросишь.
Селяне,
Как сама река, Чисты,
Открыты и степенны,
И нет ни одного замка
На их хоромах пятистенных,
В которых
Прятать им не след
Ни горя своего,
Ни счастья…
Узнай
Лишь маленький секрет — И все дома
Откроешь настежь.
С ним
Каждый на селе знаком, — Войди во двор,
Пропахший мятой, —
Нащупай
С твердым узелком
Во тьме
Реме`шек сыромятный И потяни! — Скользнет засов,
И сами
Распахнутся сени…
Меня
Кукушкой из часов
Зовет с порога бабка Ксеня. Завод ей даден на сто лет,
И через миг
Под яркой плошкой
Дымит вулканом на столе
Могучий чугунок с картошкой.
Горят ладони — хоть кричи!
Она ж,
Как будто мне на зависть, Живые уголья в печи
Берет рукой, не обжигаясь.
В картонной рамке
Надо мной, На стенке,
Около божницы
Склонился парень озорной
К плечу счастливой кружевницы.
И только
По глазам одним
Узнал я Ксеню молодую. Портрет семейный…
Но под ним
Она одна свой век бедует.
И сказ
Не поведет силком, Но знаю я,
Что в людях, к счастью,
Как тот ремeшек с узелком, Есть слово…
Потяни,
И настежь
Тебе раскроется душа…
И в книге, Выцветшей местами, Седая бабка
Не спеша
Страницы старые листает. Про молоды свои года, Когда вода была
И птицы…
И в древней книге
Иногда
Не все
Разрезаны страницы!
Я на полатях, Как в стогу.
Запрятанный в хрустящий донник,
Пошевелиться не могу,
А пахнет лугом и раздольем!
Мне видятся мои края
От облаков до подворотни…
Как ловко, старая, меня
Поишь ты
Зельем приворотным!
— Нас две старухи на краю, И травы знаем мы,
И — корни…
Я — Приворотным
Другая —
всех пою,
поит Отворотным.
Огни зажглись в ее очах
И хитро
Светят на полати:
— Вон девки
Под окном стучат, А ты
Сушить повесил лапти.
Они все ноне без креста.
Сходил бы, парень, — Не на дыбу!
— Мне, бабка, Завтра у моста
Выискивать с рассветом рыбу…
— И что
Тебе далась вода?
Рыбалка ранняя — не пряник.
Да и сорвется — не беда… Упустишь девку —
Горе навек!
Мальцы уходят в города,
И не удержишь их вожжами, Но за невестами
Сюда,
В деревню нашу
Приезжают.
— Скажи мне, бабка. Не греша,
Твоя соседка многим снится?
Она вздыхает:
— Хороша… А пляшет,
Пляшет дьяволица!..
Но коли просишь без греха, То не тори
Туда дорожку.
В любой трясине есть труха, И эта
С придурью немножко.
Не в мать пошла, Хоть и поет
И тож
Красавица и пава,
Но,
Чтоб поцеловать тоё,
Никто ведь в проруби не плавал! Никто не лез из шкуры вон,
Не рисовал с нее иконы
И в полночи, Ловя ворон,
Не падал с маковок церковных,
Не кувыркался колесом…
Тогда
Достоинство хранили.
Парней женили — коли срок. Женили.
А не хоронили.
Что этой надо — не пойму… Решил к ней
Фрол подженихаться,
Она и говорит ему:
— Придешь на кладбище
В двенадцать!..
Фрол засветло пришел и лег
(Он трусоват слегка), А ночью
Схватил и обнял
Не ее,
А крест,
Обтянутый сорочкой! И обмер.
Растерял слова.
Очухался,
Когда светало… А эта,
Чертова сова,
Всю ночь
Над бедным хохотала.
С тех пор
Не кажет Фрол ноги,
Совсем забросил было дело…
— Эй, бабка, Где там сапоги?
Пойду, взгляну на ваших девок!..
2
Мерцают окон образа. И вечер тих,
И ветер ласков… Вдруг,
Кто-то ловко на глаза
Надел мне
Черную повязку.
Ни тропки теплой,
Ни следа
Не различаю, Но от леса — Невидимые провода — Натянута
Девичья песня. Она
Грустна и весела…
Во тьме
Кладу на песню руку
И выхожу на край села.
Ладонь легко скользит по звуку. Уводит
Звонкий перепляс
В небытие,
В лесную сказку… Вдруг
Свет луны
С усталых глаз
Срывает черную повязку! И осветились:
Каждый лист
И старых папортников холки. И на поляне —
Гармонист
С дымящей головой на хромке, И пена лилий на воде…
Но, вдруг,
Умолк гармони улей. Девчата
Стаей лебедей
В тревоге шеи повернули. Как будто Ястреб-живоглот
Упал с небес сквозь ночи бездну… Мне кажется,
Они вот-вот
Взлетят
И в темноте исчезнут!
Но гармонист (Мол, знаю вас!), Встряхнув Отчаянную челку, Подмигивает:
— Белый вальс! — И снова —
Голову на хромку…
Сигары красный огонек. Луны светящаяся дыня. Музыка
Медленно
Плывет,
Как голубые кольца дыма.
Скрывая бледное лицо, Через поляну,
Как по нити,
Мне дыма тонкое кольцо
Подносит девушка:
— Возьмите!..
И вьется голос —
Хмель лесной,
Таким красивым и печальным, Что я б не дрогнул,
Будь оно
Не дымовым,
А обручальным!
Наверное
От чувств моих
Вздохнул в гнезде
Бессонный аист…
Но сожаление в немых
Глазах девчат — Совсем не зависть! И через взгляды Напролом —
Я — к ней.
И слышу в гуле ночи:
— Вот так же начал агроном
Красиво,
Только плохо кончил.
На счастье
Или на беду
Я узнаю мою подругу…
Но поздно. Медленно веду
Ее по медленному кругу.
Моя любовь — моя броня!
И что мне бабьи небылицы… Но, словно мотылька,
Меня
Пронзают иглами ресницы. Не молкнет хромка, —
Все поет!
А мы
Глядим в глаза друг другу…
Уже не я, Она ведет
По заколдованному кругу!
И, улыбнувшись с хитрецой,
Влечет
В сиреневое пекло Кустарника. Девчат кольцо
Без камня яркого померкло.
…То холод,
То поток тепла
Настоянной слоеной ночи.
Заплакал филин у дупла,
Она
В ответ ему хохочет.
В ее ладонях светляки
Горят
Пригоршней ягод редких… Коряг литые кулаки
Из-под земли,
Как руки предков,
Грозят мне, — Им не до игры… А я,
Отпив любовной браги,
Тревожу
Вещие бугры
И осыпаю их овраги.
Я не заметил за игрой,
Как быстро
Ночь пошла на убыль, Как над сиреневой горой
Рассвет ударил в звонкий бубен.
Смотрю в зеленые глаза
(Ах, как рассвет меняет лица!). Она,
Как будто ото сна,
Никак не может пробудиться. А солнце
Тает на слюде, На облаках,
На тонких кленах.
Одно — в горах,
Одно — в воде
И два —
В глазах ее зеленых!..
Стекая с каждого листа,
Прогрело
Берега и глыби…
Сейчас, наверно,
У моста
Его проглатывают рыбы!
Я не пошел Встречать зарю И рыб ловить
Под мост висячий,
А бабке, знать, наговорю
На оправданье всяких всячин: Что ветер дует на косу —
Не к рыбе, значит…
И ни слова — О девушке…
Но я в лесу
Ее найду по песне снова.
Она уходит неспроста, — Неужто
Был я опрометчив?..
Но слышу:
— В полночь у моста
Я буду ждать,
Коль хочешь встречи.
С горячей мыслию о ней
Иду в село
По тропкам бурым. Глядь, —
На деревьях у плетней
Сидят
Нахохленные куры.
И что их занесло туда?..
Над бабкиною половиной
У тополей
Дымит труба.
И в дом вхожу я,
Как с повинной…
Но в стенах
Дышится легко. Тесовый стол. Клочочек неба.
В холодной кринке молоко
И ломти дышащего хлеба…
Опять — полати. Как в стогу,
Запрятанный в хрустящий донник,
Пошевелиться не могу,
А пахнет лугом и раздольем! В глазах —
Заветные места,
Где ветер бьется о каменья, Где у висячего моста Смолою тянет от селенья… Он от деревни за версту.
И, говорят,
Что каждый вечер
К ним
По Висячему мосту
В село
С болот приходит нечисть… Что там
Зеленая вода
Кипит, —
И от нее все беды.
Как ласточки на проводах,
Качаются на тросах ведьмы…
Мне на полатях не до сна. Мне уготованы мученья! Я вижу,
Как летит ОНА
Над речкою
В стальных качелях…
Как миром властвует Луна. Луна
На облаках и кленах.
В горах — одна, В воде — одна
И две —
В глазах ее
Зеленых!..
Я ничему уже не рад.
В луне разлитой травы мокнут… В набат
Кузнечики стучат!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Эй, козы, Разобьете окна!.. — И голос бабки,
Как всегда,
Скрипуч донельзя
И реален:
— Сорвется рыба — не беда,
Упустишь девку —
Горечь навек!
Их ноне
Мало у тайги.
Поди трудней поймать, Чем рыбу…
— Эх, бабка! Где там сапоги? Пойду к мосту, Ведь не на дыбу!..
3
Без песни вечер нелюдим. Река нема.
Долины нищи.
Как будто в мире я один, — Никто не ждет,
Никто не ищет.
Казалось,
Все здесь до куста
Знакомо мне:
Там хмель клубился,
Там бил родник… Мои места!..
И вот, поди ж ты, — Заблудился.
Иду к болотам — Там луга…
Уж полночь —
Время бесьих шуток. Совенок
Плюхнулся к ногам,
Не раскрывая парашюта.
Врезаются в зеленый мрак
Его светящиеся очи.
Он, может, — друг, А, может, — враг,
Но мне он нужен здесь
И очень!..
С ним не одиноко!
— Садись, как сокол на плечо.
Пусть свет совиных глаз ничтожен, — Я вижу:
Яростным мечом
Летит река из гулких ножен! Летит
Степенна и чиста.
Спешу к ее камням напиться, — Ведь у Висячего моста
Моя любовь — моя жар-птица!
Причуды чудищ — голосов: Смеется кто-то,
Кто-то плачет…
Луна,
Как маятник часов,
Над головой моей маячит. Туман
Натянут, словно холст,
Меж скал отвесных
И деревьев…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Передо мной — Висячий мост
Во всей таинственности древней.
Неукротимо и свежо
Плывут
Зеленые потоки.
Мосту, наверно, тяжело
Держать себя на тросах тонких. К нему отчаянно бегу.
Глаза совенка, словно блицы…
Но на холодном берегу — Ни девушки
И ни жар-птицы!..
Я вглядываюсь в темноту. Шумит сиреневая крона, Да одиноко на мосту Раскачивается ворона.
А, вдруг, Обучена она Словам
И принесла мне вести?.. А, может,
То любовь сама,
Которой жить еще лет двести.
Мне к бабке
Возвращаться срок,
Где утки крякают в заплоте…
Но вижу
Желтый костерок
На берегу другом, В болоте.
Там,
В топких дебрях тростника,
В проложенных зимой проходах
Гуляет Нечисть…
А река
Летит.
И не нащупать брода!..
Ходить опасно по мосту,
Но мне
Пути не надо лучше.
Туда,
К манящему костру
Девичьих глаз,
В ночи мелькнувших.
Людьми забытые места!.. Огонь в ночи.
Ворон юродство.
А вдруг
Святая Красота
В плену
У дряхлого Уродства!
А светлякам на сто свечей
Светиться
Не хватает мочи!..
Совенок
Бьется на плече
И никуда
Идти не хочет.
Крылатый маленький клубок
С глазами,
Круглыми от страха.
Я понесу тебя с собой.
Влезай
И грейся под рубахой!
Вот под ногами у меня Моста размеренные стоны, Воды зеленой полынья
И перья
Вспуганной вороны.
И руки мокрые
В крови
От колких тросов…
Мост под ношей
Скрипит
И сбросить норовит,
Как необъезженная лошадь! Вздыхает тяжело,
Но в миг
Он замирает, что косуля, Едва
Я берега достиг,
Едва нога земли коснулась.
Все ярче,
Ярче костерок…
Среди темнеющих растений
Я вижу,
Как вокруг него
Горбатые мелькают тени.
Вокруг буселая вода. У камыша
Темно и глухо.
Травник старинный
По складам
Читает вещая старуха.
Чтоб стало зрение острей, Она,
Над каждой строчкой маясь,
Живые уголья в костре
Берет рукой, Не обжигаясь.
Читает книгу, как поет. И говорит,
И трубку курит.
Знать, на деревне
У нее
Сидели на деревьях куры.
Села мерцает окоем, Костер чадит. Пройти бы мимо… Но ветром
С пеплом и огнем
Уже
Лицо мне опалило.
И старая
В глуши трущоб
Не дрогнула,
Меня встречая:
— Я знаю
На свиданье шел,
А этой встречи и не чаял.
Мелькает щелью для монет
Ее огромный рот
Лягуший:
— Тебе
Поведаю секрет,
Под присказку мою откушай…
За тростником
Шумит река,
А я
Под присказку и сказку
Пью
Из худого черепка,
Забывшего свою окраску.
— Мир полон Зла и Суеты, Но мы
Всегда ему покорны:
Одни —
Растят в садах цветы,
А я вот —
Рою злые корни. Влюбиться каждому дано, И ты пришел сюда
По зову,
Но красота ее
Давно
Прислуживает делу злому.
Ведь одурь ласки
Не чета
Ни заговорам И ни зелью… Девчонка
Ищет смельчака, Чтоб мог,
Как в дол,
Сойти под землю. Чтоб
Быстрым был,
Как злая весть,
Чтоб силой и умом — Был вровень.
Чтоб мог
Из-под земли принесть
Людьми проклятый
Синий Корень. В болоте я,
Как на посту, — Но смельчаки,
В любви раскаясь,
Сюда,
К Висячему мосту, От страха
Мертвыми являлись.
Хошь — в воду брось,
Хошь — плот вяжи,
Хошь —
Зверям диким на съеденье…
Но мне-то здесь мужи нужны. Мужи!
А это — привиденья!
Девчонка
По ночам не спит. —
Живых по лесу хороводит… Ты слышишь —
Снова лес скрипит, —
Это ОНА
По балкам ходит…
Смотрю на старую каргу.
На шалью сломанные плечи.
— Коль срежешь Корень, — Я — в долгу.
И девушка — твоя навечно!
Деньжищ у ней, У сатаны…
И дом смоленый — не сторожка.
— Послушай, бабка, Не темни,
Подкинь-ка хворосту немножко! И озаряется лицо
Над длинной трубкою-ольхою, И дыма белое кольцо
Плывет
Над белой головою…
А там,
Где ив нагих стена
И волн
Зеленое свеченье, —
Я вижу,
Как летит ОНА
Над речкою
В стальных качелях!
Моя любовь — моя броня.
И что мне бабьи небылицы,
Но словно иглами
Меня
Пронзают девичьи ресницы. И вьется голос —
Хмель лесной
Еще красивей и печальней:
— Коль срежешь Корень под землей, Колечко станет обручальным!..
Тот Корень синий Только тронь — Умрешь.
Он — корень Зла и Мщенья…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
А в жилах у меня
Огонь
От бабкиного угощенья!
Ночной неприхотливый пир, Стань дерзости моей зарядом!..
И пусть
Погибнет в муках мир, Лишь девушка
Была бы рядом!
Она
Заменит мне его
И раны вылечит золою…
… И вот,
Как синее перо, Я нож беру
На дело злое…
4
Ни звезд в траве, Ни светляка…
Не отличить сосны от вербы,
Но раздвигает облака
Хребтов далеких красный гребень. Старуха не впервые здесь,
А мне
Таежный путь неведом,
И — на куриных лапах лес, Шагающий
За нами следом.
Ни белок красных, Ни сыча,
А рядом
В зарослях медвяных
На веники
Иванов-чай
Увязан
Кольцами медянок… Ржавеет бурая руда
Вблизи колодца шахты древней,
От подневольного труда
Там слепнут вещие коренья.
Вокруг
На курьих лапах лес
Дымится,
Словно ведьм поселок…
Она смеется:
— Это здесь!.. —
И на колодец — взгляд веселый.
А гребень красный
Все видней, Но я
Глазею в сруб прогнивший. Бросаю камни.
И на дне
Их дьявол ловит.
Мне не слышно.
А, может,
Не у шахты мы,
А у его бездонной ступы?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я мох
Срываю со стены — Ищу
Заросшие уступы.
И уменьшается на нет
В бревенчатой зеленой раме,
Над головой моей
Портрет
Старухи с черными глазами.
Сомкнулась неба полынья, Но слышу,
Что она смеется…
И кажется мне, Что не я,
А старая — на дне колодца! Что глубины густая мгла
Над нею
Вечно будет литься, Что между нами Пролегла
Миров Неведомых Граница!..
Почуяв
Тишину и мрак,
Не снившиеся летом полю,
Из плена теплого рубах
Совенок тянется на волю, —
Хозяин сумрачных ночей! И вот,
Среди подземной хмари
Вновь
Вспыхивает на плече
Живой мигающий фонарик.
И осветились надо мной
Корней
Ровнехонькие грядки…
Наверно,
С меркою земной
Здесь не решить
Простой загадки.
Теперь
Не справиться уму,
Коль с детства
Накрепко запомнил
На грядках
Сочную ботву
И никогда
Не видел корни!
Висят таблички по прямой, И в каждой
Буквами витыми:
«Змеиный»,
«Бешеный»,
«Чумной» —
По нашему и по латыни. Зажатый
В мрачные тиски, Глазею
На немые корни
Всех бед
И горестей людских,
Представленные здесь по форме…
Я думал —
Всем корням как есть — Кротовая,
Слепая доля,
Но вижу по всему, Что здесь
И поливают их,
И полют.
Цветами яркими,
Небось, Они
Разбросаны по лугу…
И скольким людям довелось
Их на земле дарить друг другу.
Сейчас бы
Выбежать в поля
И увенчать их видной метой, Ведь в мире целом
Только я
Один
Владею тайной этой. Всю жизнь,
Рискуя напролет,
Впервые
Выжить я обязан…
Но кто-то Шагу не дает Ступить…
Кореньями обвязан, Стою…
Они, как змеи злы, — Один отрежешь — Десять новых,
Но ловко
Мертвые узлы
Расклевывает мой совенок…
Мастак ночного ремесла, Луны холодной соплеменник, Он освещает
Корень Зла,
Свисающий, как рог олений. Вкруг корня
Выстроен забор,
И выстланы
Дорожки плиткой.
Я обошел его,
Как вор, — Но ни ворот
И ни калитки.
Едва
Нашел в заборе лаз;
Как на отростки завитые, Совенок
Отблесками глаз
Колечки бросил золотые. И голос,
Что всегда со мной,
Мне шепчет
Тихий и печальный:
— Коль Корень срежешь
Под землей, —
Колечко станет обручальным…
Я знаю:
Корень только тронь —
Умрешь, —
Он Корень Зла и Мщенья…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Во мне
Беснуется огонь
От бабкиного угощенья!
Противоречья бытия!
Жестокий выбор в подземелье… А, может быть,
Бессмертен я
От злого бабкиного зелья?
Но раз
Познавши в жизни риск, Теперь
Бессмертья не приемлю. Чтоб кошкой
Обернулась рысь,
Гроза
Копье воткнула в землю! Пусть небо
Рвется на куски,
Пусть звери подползают ближе… Я знаю
Корни бед людских
И потому —
Обязан выжить!..
Я слышу,
Как витой ручей
В бездонной темноте клокочет… Совенок
Бьется на плече, Взлететь
Совенок слабый хочет!
— Лети!..
Но он
На Корень Зла
Сел,
Заслонив его крылами…
Смотрю
В зеленые глаза, В которых
Тихо меркнет пламя. Едва
За корень завитой
Он держится
Когтистой лапой…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И, вдруг,
Я слышу за спиной
Шаги.
Подходит кто-то с лампой!
В тулупе длинном, как зимой, С понурой головой
Хмельною,
И оттого
Совсем земной
Подземный сторож предо мною. С окладистою бородой
И, с виду,
Озорной и бравый,
Толь просто —
Парень молодой, Толь это —
Старец моложавый…
Хотел он
В рельсу «общий сбор» Ударить,
Что явились гости,
Да, знать, раздумал… На забор
Цепляет
черепа и кости.
Берет
Совенка за крыло
И говорит,
Как тянет жилы:
— Неужто ТАМ Так тяжело,
Что все вы смертью одержимы?..
— Эх, сторож!
Всем нам дорог Свет
И Жизнь
С пороком и любовью,
Но я хочу
Все Корни Бед
Вот так же
Заслонить собою!..
И на меня
Упала тень
Его руки:
— Такого брата
Сюда спущают каждый день
И никого
Не ждут обратно!
— Мне сказки слушать
Не в нови,
И ждет меня Любовь у рощи!..
— Коль шел на смерть ты
Для Любви,
Тогда не сторож я, —
Сообщник! Не тронь
Живого Корня Зла.
Кто раз
Со Злом соприкоснется,
Тому
Дороги нет назад, —
Он Злу
Прислугой остается. Вот так и я
Лет сто назад, На троицу
В денек весенний, Когда
Застлала мне глаза
Любовью
Кружевница Ксеня,
Пришел
Со стрелами зарниц
За Корнем Добрым… И не скрою —
Не смог я
Разобрать таблиц
И тронул
Корень Зла рукою…
И пламя молодецких щек
Ожгло меня.
Ему на ухо
Кричу:
— Ты молодой еще,
А бабка Ксения —
Старуха!
— Мирские годы Нам не впрок. Вверху Меняются эпохи. У нас же
Все, как есть, сынок.
Глаза, вот разве, стали плохи… Людей
Влечет сюда
Расчет,
Корысти дьявольская сила,
Но никого Любовь
Еще
За Корнем Зла
Не приносила!
Ты для Нее
Сюда пришел,
И я
Тебя не выдам Смерти.
Дай нож,
Я срежу корешок,
Авось
В Конторе не заметят.
Явился
Новый Агроном, И ныне —
Новая прополка…
Вот — Корень. Сколько силы в нем,
Никто еще не знает толком… Он —
Корень Мщения и Зла.
Людей здесь было-перебыло, — Ты первый,
Кто уйдет назад. Беги!
А я ударю в било…
—
Мне солнце
Больно бьет в глаза, И снова
К миру я причастен.
Иду по полю
С Корнем Зла
Счастливей всех
И всех несчастней!
Вокруг
Рябит от пестроты
Медyнок,
Ветру непокорных.
Меня
Не радуют цветы — Все видятся
Их злые корни,
Сокрытые там,
Под землей…
А здесь,
К мольбам моим глухая, Меня
Огромною змеей
Трава
Преследует сухая!
Осока
Сохнет вдоль трясин… И только
Корнем прикоснись я, —
Запламенеют у осин,
Как осенью, сухие листья.
Мне на добро
Всю жизнь везло, А здесь
Среди лесов и просек
Я вижу,
Что творится Зло,
Но не решаюсь
Корень бросить…
Мне
Не случалась на веку
Такая странная свобода — Я с Корнем
Перешел реку
И даже не заметил брода! К ногам
Ложатся камыши,
И расступаются деревья…
В домах забитых
Ни души,
Как будто вымерла деревня! Лишь одинокая изба
О вечных путниках забота. Жива.
Дымит ее труба
Под тополями у заплота.
Присвистнул весело засов, И сами
Распахнулись сени.
Опять
Кукушкой из часов
Меня встречает бабка Ксеня.
Она, как прежде, весела,
Приветлива
В хоромах ветхих, И тайны
Старого села
Мне не прочесть
В глазах столетних.
— Послушай,
Для меня — судьба, А для тебя —
Такая малость,
Скажи мне, Как твоя изба
Одна в селении осталась? И коршун
Больше не пасет
Цыплят,
В лесу не встретишь белки,
Смолы не стало…
— Это все
Болота Черного проделки! Я с травами моих полян Вхожу в калитки и ворота, Без устали пою селян
Горячим зельем Приворотным. А на болоте
За мостом
Моя соперница-знахарка
Со злым
Осиновым листом…
Должно, у ней сильней запарка! Она
Прижала туесок,
Пропахший тиною и лугом:
— Затем
И травы рву, сынок,
Чтоб излечить вас от недуга. Я ж говорила
Не тори
К соседке нашенской дорожку, Но вы в любви,
Как глухари,
А надо действовать сторожко.
В картонной рамке
Надо мной
На стенке около божницы
Склонился
Парень молодой
К плечу счастливой кружевницы. Она
Взглянула на портрет
И говорит:
— За Корнем добрым
Ушел парнишка в двадцать лет,
Да Корень оказался коброй…
Я не смотрю
В ее глаза,
Мне не поведать всех событий,
Я споро прячу Корень Зла,
С такими муками добытый.
Взор Ксени ласков и открыт. А на столе
Под яркой плошкой,
Как прежде яростно дымит
Могучий чугунок с картошкой.
Но мне
Уже не до еды.
Я не был ТАМ Кротом незрячим…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В горах Предвестником беды Скрипит, как ворон,
Мост Висячий.
Людьми забытые места! Звенят деревья в синих латах. Иду.
У каждого листа Особый, Одичалый запах.
Причуды чудищ-голосов:
Смеется кто-то, Кто-то плачет.
Луна, как маятник часов, Над головой моей маячит.
Пусть мне
Всех бед не отвести,
Но только мне
Известно ныне:
Одни —
В полях растят цветы, Другие —
Роют корни злые.
А на мосту, Где ветер дик,
Где черных облаков круженье, — Девчонка
Замерла на миг,
Девчонка ждет Судьбы решенья!
Любовью зла не оправдать! И счастье
Встанет комом в горле,
Когда
Добыта благодать
Тем,
Что принес кому-то горе. Гуляй веселая гроза! Мечи в реку
Дожди и пламя…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я поднял
Синий Корень Зла
И раздробил его о камень!
И с неба
Хлынул лунный дождь. Звенят
Крученые потоки…
В руках моих
Уже не нож,
А синее перо сороки. Исчезла бабка за скалой И унесла мои сомненья… И снова
Дымом и смолой
Привычно тянет от селенья.
Здесь берега Добра и Зла, А между ними
В звездных росах
Девчонка, Словно стрекоза,
Легко
Качается на тросах.
Вода в холодной полынье
Кипит.
Под ветром ивы гнутся…
Ей руки подаю,
Но мне
До рук ее не дотянуться…
А миром властвует Луна. Луна
На облаках и кленах. В горах — одна.
В воде — одына. И две —
В глазах ее зеленых!..
1969 — 1970 гг.